друг друговы вотчины – с реками и лесами
долинами взгорьями взлетными полосами
давай будем без туристов а только сами.
давай будто растворили нас погребли
в биноклевой мгле.
друг друговы корабли.
бросаться навстречу с визгом большими псами
срастаться дверьми широтами адресами
тереться носами
тросами
парусами.
я буду губами смугло когда слаба
тебя целовать слегка в горизонтик лба
между кожей и волосами.
в какой-нибудь самой крошечной из кают
я буду день изо дня наводить уют
и мы будем слушать чаечек что снуют
вдоль палубы и сирен что из вод поют.
чтоб ветер трепал нам челки и флаги рвал
ты будешь вести а я отнимать штурвал
а на берегу салют чтоб и карнавал.
чтоб что-то брать оптом что-то – на абордаж
чтоб нам больше двадцати ни за что не дашь
а соль проедает руки до мяса аж.
чтоб профилем в синь а курсом на юго-юг
чтоб если поодиночке – то всем каюк
чтоб двое форева янг расторопных юнг
и каждый задира бес баловник небес
на шее зубец
акулий но можно без
и каждый влюбленный злой молодой балбес.
в подзорной трубе пунктиром едва-едва -
друг друговы острова.
а бог будет старый боцман гроза морей
дубленый литой в наколках из якорей
молчащий красноречиво как билл мюррей
устроенный, как герой.
мы будем ему отрадой такой игрой
дельфинов или китят где-то у кормы.
и кроме воды и тьмы нет другой тюрьмы.
и нету местоимения кроме «мы».
и трюмы заполнив хохотом серебром
дождливым московским – всяким таким добром
устанем причалим сядем к ребру ребром
и станем тянуть сентябрь как темный ром
и тихо теплеть нутром.
и лунья ладонь ощупает нас строга -
друг друговы берега.
и вечер перченым будет как суп харчо.
таким, чтоб в ресницах колко и горячо.
и боцман легонько стукнет тебя в плечо:
- до скорого брат попутных. вернись богатым.
и бриз в шевелюре будет гулять игрив.
и будет назавтра ждать нас далекий риф
который пропорет брюхо нам обагрив
окрестную бирюзу нами. как закатом.