Я от жизни, бывает, хмелею,
и ломаю свои заборы.
Заберите все, что имею!
Стороной проходят воры...
И сопливой гурьбою, робея,
надо мною смеются дети.
Оттого еще больше хмелея,
звонкий хохот ловлю в свои сети.
И не я это, вроде, а дурень
деревенский поет во все горло,
а вокруг удивленные люди
ненавидят свой маленький город.
Что он пьет? И что наливает
в свой бокал, не похожий на наши?
Как голубят его и ласкают
девки солнышка ясного краше.
Что нашли они - нам не ясно -
в этой пьяной и радостной харе?
А они посчитали бы счастьем
задохнуться в моем перегаре.
И уходите вы, не понимая
как доступно мне все и возможно.
А я смотрю вам вслед и называю
эту песню "гусиная кожа"
Очнулся уснувший город,
моргнул одиноким глазом:
это не она ли задернула шторы -
облако в сорочке из газа?
Ты прости меня, мальчик крылатый,
что бранил твои меткие стрелы.
Только почему-то пробить не сумел ты
стекла да оконную вату.
Эй, танцуйте, летучие мыши!
Что я за мужик - потекла моя крыша.
Тает любовь словно лед на небритых щеках и навряд ли пройдет.
Выше, чем печаль в облаках,
тише, чем жена
на руках, без моих забот
как она живет?
Слезами холодный чайник
прольется в сухое горло.
Дети не родятся от скучной случайности
у тоски да спящего города.
Говорите, случись это в Питере,
я узнал бы ее даже ночью.
Только посмотрите вокруг, разве не видите?
Это такая же точно.
Крик! Танцуйте, летучие мыши!
Что я за мужик - потекла моя крыша.
Тает любовь словно лед на небритых щеках и навряд ли пройдет.
Выше, чем печаль в облаках,
тише, чем жена
на руках, без моих забот
как она живет?
Кто стоит за спиною, смеется?
И руками глаза мои держит?
Для меня она - это небо и солнце.
Но я ее видал без одежды.
А к тоске золотой и бескрайней
я не мог прикоснуться ни разу -
это будет кожей гусиной моей и тайной -
облако в сорочке из газа
Крик! Танцуйте, летучие мыши!
Что я за мужик - потекла моя крыша.
Тает любовь словно лед на небритых щеках и навряд ли пройдет.
Выше, чем печаль в облаках,
тише, чем жена
на руках, без моих забот
как она живет? I'm out of life, it happens, hops,
and break their fences.
Take everything I have!
Side are thieves ...
And snotty crowd, shy,
children laugh over me.
Because more hmeleya,
ringing laughter catch in their nets.
And I do not like, and the fool
village singing as loud,
and around the surprised people
hate his small town.
What did he drink? And it pours
in her glass, not like ours?
Like a dove, and it caress
girls sun clear beautiful.
What they found - we are not clear -
in this drunken and happy hare?
And they would find happiness
suffocate in my fumes.
And leave you without understanding
like me all available and possible.
And I watch you go and call
this song & quot; goose bumps & quot;
Asleep woke city
lonely eye blinked:
is not whether she drew the curtains -
a cloud of gas in the shirt?
Forgive me, winged boy,
Bran your apt arrows.
But for some reason could not break you
Yes glass window wool.
Hey, dance, bats!
What I am for a man - ran down my roof.
Love is like a melting ice on the unshaven cheeks and is unlikely to pass.
Higher than sadness in the clouds,
quieter than wife
on the hands, without my worries
how does she live?
Tears of cold tea
spilled in a dry throat.
Children are not born by chance boring
in so melancholy a sleeping city.
Say it happened in St. Petersburg,
I would have recognized her even at night.
Just look around, do not you see?
This is exactly the same.
Scream! Dance, bats!
What I am for a man - ran down my roof.
Love is like a melting ice on the unshaven cheeks and is unlikely to pass.
Higher than sadness in the clouds,
quieter than wife
on the hands, without my worries
how does she live?
Who is behind his back, laughing?
And my eyes holding hands?
For me it is - the sky and the sun.
But I saw her without clothes.
A longing for gold and the endless
I could not touch even once -
this will be my goose skin and mystery -
a cloud of gas in the shirt
Scream! Dance, bats!
What I am for a man - ran down my roof.
Love is like a melting ice on the unshaven cheeks and is unlikely to pass.
Higher than sadness in the clouds,
quieter than wife
on the hands, without my worries
how does she live? | |
