По лесам да болотам с трясиною,
Посох коряжистый, волос до плеч,
Шел Иванушка, шел Дурачина
Из лесу дальнего людям навстречь.
Шел он к миру, во селища шумные
Жизни изведать да правду познать.
Дурню в рубище с тощею сумою
Неча бояться да неча терять.
Шёл он кланялся солнышку да земле,
Цветики гладил, за птицами пел.
Не хотел отпускать его вещий лес –
Ветками схватывал, с горя шумел.
А дошедши до главного города,
Ахнул Иванушка – все не объять.
Чудеса по обеи стороны –
Впору себя средь чудес потерять.
Но застыл только там, где луч солнышка
Вдруг показался ему из окна.
За улыбку купеческой дочери
Выпил Ванюша впервые вина.
Захмелел, осмелел, да как выкрикнет:
«Выглянь, красавица, хоть посмотрю!»
А она ему: «Ночью, как вытемнет,
Влезь на окошечко, встретим зарю.
Я тебя, ясный сокол, мой милый друг,
Сразу приметила помежь людьми,
И запело сердечко мое вдруг,
Да что ты стоишь, ты меня обними».
«Что ты, девица? Как же посмею-то
Тронуть тебя, как тебе я не муж?»
«Ты дурак, видно, все тут так делают,
Сам не святой – не ломался бы уж.
По что замер, как Господом избранный?
Рассержусь – да что вор закричу.
А не хочешь – так прочь поди из дому,
Знать я тебя, дурака, не хочу!»
Вышел Ванечка, под ноги капало,
Как с иконы, застыло чело –
То мечта его светлая плакала,
А сердечко любовь берегло.
Утро занялось, оплыла свеча,
Разыскал Ваню милой отец:
«Знай ты, парень, я слышал все давеча,
Дочка – дура, а ты молодец.
Коли честный, то верою мне послужь,
Я на свадьбу согласен вперёд».
«Нет, не люб я ей, незавидный муж,
Да и кто замуж силой берёт».
И побрел он, склонивши головушку,
Людом не понятый, милой не люб,
Но взяла его за руку вдовушка:
«Слышишь, сердечный, зайди – покормлю»
Обступили колени две деточки,
Вдовины сироты, два пацана.
Резал он им свирельки из веточки,
Глаз не сводя от купцова окна.
Собиралась вдова к ночи постелить,
Как ворвался давешний купец:
«Выручай, Ваня, дочку-то выкрали,
Наш боярин – плут и подлец!
Притаились соседи за дверями,
Неохота зазря погореть.
Больно сильной он власти немереной
Захотя, посылает на смерть.
А не боится, что будет наказанный,
Дочь нечестная, мол, у меня.
Будто знали, что в окна к ней лазали,
В кабаке растрепала дворня».
Встал Иванушка, отдал земной поклон,
По головкам детей потрепал,
Подпоясался молча да вышел вон,
Даже денег купца не взял.
Шел он прямо, дороги не спрашивал,
Будто кто его за руку влёк.
А дошедши до пьяного лагеря,
Он босую увидел её.
«А, явился жених! - барин хохотнул, -
Не на корыстя бес приволок,
Черта в юбке не стоит брать за жену.»
«Ну и пусть, я люблю её.
Я и сам неказист, говорят, дурак,
И живу далеко в лесу.
Королевишна, милая, любая,
На руках тебя вынесу.
Не позволю тебя, ладушку, стыдить,
Обопрись на мое плечо».
И припала она до его груди,
Зашепталася горячо.
«Отомсти, Ваня, этому ироду
Али в жизни тебе не прощу!
Инда пьяный он, вот и секиру на!
Али месть не тебе по плечу?»
Безоружный застыл под секирою,
Оставалось махнуть поперёк,
Но Ванюша оружие выронил,
И бездыханный на землю слёг.
Не спромоглось сердечко лучистое
Вровень с Господом жизни лишать.
И, разгладившись, личико чистое
Будто начало светом дышать.
«Эх, напились мы, братцы, не по летам,
Коли светится труп на глазах.
Эй, вы, слуги, его потопите там,
А ее отправляйте назад».
Волны приняли горькую ношу свою
И, запенясь, вперед понесли
В те края, где Ванюшу баюкали –
Видно, ждали, да и дождались.
И прокинулась вековая мощь,
Воедино ветра собрала,
Речку выпила, сил набралась за ночь
И на город себя понесла,
Вырывала дома вместе с крышами
Норовила подряд убивать.
Только вдовий домишка и выстоял Forests yes bogs with bog
Staff koryazhisty, shoulder-length hair,
It was Ivan, was fool
From the woods far people meet.
He walked to the world, in the noisy Villages
Life come to know the truth but know.
The bad in rags with the lean sumoyu
Necha necha so afraid to lose.
He walked bowed down to the sun but the earth,
Tsvetik stroked, the birds sang.
I do not want to let his prophetic forest -
Branch grasped with noisy grief.
And come down to the main town,
Ivan gasped - not all embrace.
Wonders of obei hand -
It is time to lose yourself among miracles.
But just stood there, where the sun ray
Suddenly, it seemed out of the window.
Behind the smile of a merchant's daughter
Vanya drank wine the first time.
Drunk, she grew bolder, but as a shout out:
"Look out, beauty, look though!"
And she told him: "That night, as the vytemnet,
Climbed up on the window, meet dawn.
I love you, Bright Falcon, my dear friend,
Immediately noticed pomezh people
And sang my heart suddenly
What are you standing there, you put your arms around me. "
"What are you, girl? How dare something
Touch you, like you, I have not a husband? "
"You're a fool, you can see, everything here is doing,
Sam is not a saint - would not break too.
As it stood as the Lord has chosen?
Angry - so that the thief scream.
But not you - so go and away from home,
I Know You, fool, do not want to! "
Vanya came out, his feet dripping,
As with icons, frozen foreheads -
That dream of his light crying,
A love heart treasured.
Morning do, guttered candle,
Vanya's father found the sweet:
"Know you, man, I heard all this morning,
My daughter - a fool, and you're done.
If it is fair, I will serve the faith,
I agree to the wedding forward. "
"No, I have not endeared her unflattering husband
And who takes the power of marriage. "
And he walked, the slope little head,
Lyudom not understood, not cute Telegram,
But he took his hand widow:
"Do you hear, heart, go - pokormlyu"
Two little children clustered around her knees,
Vdovin orphans, two boys.
He named Reza svirelki of twigs,
Without taking his eye from Kuptsov window.
I am going to the widow of the night to lay,
As burst daveshny merchant:
"Requirement, Ivan, daughter stole something,
Our lord - a rogue and a scoundrel!
Tucked behind the doors of the neighbors,
Reluctance for nothing stung.
He was too much power nemerenno
Want, sent to their deaths.
And he is not afraid to be punished,
Daughter unfair, they say, I do.
If he knew that it climbed to the window,
The tavern ruffled servants. "
Ivan stood up, gave a prostration,
Patted children on the head,
He belted silently but went out,
Even the merchant did not take the money.
He walked straight road did not ask,
If someone vlёk his hand.
A drunk come down to camp,
He saw her bare.
"Oh, come groom! - Master laughed -
In greed demon dragged,
The bar in the skirt should not be taken for a wife. "
"Well, let him, I love her.
I myself homely, say, a fool,
I live far away in the forest.
Korolevishna, cute, any,
In the hands of your bear.
I will not let you, Okay, shame,
I lean on my shoulder. "
And pressed it to his chest,
Whispered fervently.
"Avenge, Vanya, that Herod
Ali lives do not forgive!
Indus drunk he's ax on!
Ali revenge not you on the shoulder? "
Unarmed stood at ax
It remained to wave across,
But Vanya weapons dropped,
And slёg lifeless on the ground.
Not spromoglos heart radiant
Level with the Lord of life deprive.
And to smooth, clean face
If the beginning of the light to breathe.
"Hey, we got drunk, my friends, not in years,
Coley is lit in front of the corpse.
Hey you, servants, flush it out there,
And it submit back. "
The waves took their bitter burden
And zapenyas forward suffered
In those regions where Vanyusha lulls -
It can be seen, we waited, and waited.
And prokinul age-old power,
Gathered together the wind,
River drunk, forces mustered per night
And the city itself has suffered,
I pull up the house with roofs
Norov consecutive kill.
Only the widow's little house and stood Смотрите также: | |
