Я стою в универсаме... Там-тарам-тарам-тарарам...
Я разглядываю полки, не цепляю никого...
И какой-то белый ангел, что стоит здесь не задаром,
Говорит мне сладкозвучно: "Ну, чего тебе?... Че-го?"
И от этого звучанья мне становится волшебно,
Что-то мямлю, но не слышу лепетанья своего,
Говорю, что голоданье - это, в принципе, целебно,
Но, вообще-то, вы на полки хоть поставили б чего...
И на это ангел Люся (так зовут ее в народе),
Говорит довольно тихо: "Там-тарам-тарам-там-там!!!",
Что, наверно, означает, что негоже так уж, вроде...
Что, мол, глотку перекусит за родной универсам!
...И опять плыву в нирване, жадно воздух ртом хватаю,
Все беле-сине-краснеет, сизый дым со всех сторон.
Касса с выручкой дневною моментально исчезает,
Остаемся я и Люся, входит сам Наполеон...
Император недоволен: по Калужской не пустили!
Отступают по Смоленской, где успели все подъесть...
Сзади маршалы толпятся, слюни голодно глотают...
Похудевшие гвардейцы - просто жаль на них смотреть!
Бонапарт дрожит икрою (это, между прочим, признак!),
Он разглядывает полки, и икра дрожит сильней...
Поворачивает к Люсе, подзывает к нам Мюрата,
Похудевший и прелестный, тот усы вздымает вверх...
Император начинает: "А ля гер, ком а ля геро! Войско очень голодает!
Войско очень голодает! Будем золотом платить!"
Люся так же по-французски очень тихо и спокойно,
Говорит: "Разуйте зенки! На витрине все стоит!",
А старая гвардия в шапках медвежьих
Гоняла по залу "Минтай" и сырки...
В "Минтае" тонули благие надежды,
В сырках загибались стальные штыки...
Император продолжает:
"Войско очень голодает! Ах ты, черт тебя... шери!",
Гипнотическая сила, что в его таится взоре,
Вся направлена на Люсю, аж дымится все вокруг...
Император смотрит грозно - Люся смотрит на Мюрата,
А Мюрат - он парень бравый! Тянет вверх свои усы,
Император багровеет - Люся смотрит на Мюрата,
А Мюрат - он парень бравый, тянет вверх свои усы,
Император ест глазами - Люся смотрит на Мюрата,
А Мюрат - он парень бравый, тянет вверх свои усы.
А старая гвардия с болью на лицах
"Минтай" решетила из ружей своих.
Корнет из Тулузы - герой Аустерлица -
Сырок надкусил... и навеки затих...
Император с громким плачем, и Мюрат с таким же плачем,
И гвардейцы - тоже с плачем - покидают магазин,
И бредут они толпою по заснеженной дороге,
Проклиная все на свете... Впереди Березина...
Да-да... Уи-уи...
Вновь меняется картинка: все вокруг опять светлеет,
Та же касса, та же Люся, тихо-мирно, как всегда.
Я стою и улыбаюсь, на душе моей теплеет,
Понимаю, что бы было, если б здесь была еда...
Поворачиваюсь к Люсе, опускаюсь на колени,
И прошу ее, смиренно, мне вниманье оказать.
Я прошу, чтоб дали книгу жалоб или предложений,
Чтобы в ней на двух страницах благодарность написать.
Благодарность, благодарность, благодар... I'm standing in a supermarket ... There's Taram-Taram-hullabaloo ...
I gaze at the shelves, do not cling to anyone ...
And some white angel that is not here for nothing,
Tells me sweetly: & quot; Well, what are you? ... Th-th? & Quot;
And this makes me sound magical,
I mumbled something, but I do not hear her babbling,
I say that fasting - it is, in principle, healthily,
But, in fact, you even put on the shelves that used ...
And an angel Lucy (as it is popularly called)
He says rather quietly: & quot; There's Taram-Taram-tam-tam !!! & quot ;,
That probably means it was wrong too, like ...
That, they say, for a snack throat native supermarket!
... And once again swim in nirvana, greedy grab for breath,
All Bela-blue-red, gray smoke from all sides.
Cash proceeds from the daylight disappears instantly,
I am left, and Lucy, comes Napoleon ...
Emperor displeased: Kaluga not allowed!
Retreats Smolensk, where he managed all podest ...
Behind the crowd marshals, drooling hungrily swallow ...
Guards thinner - just sorry to see them!
Bonaparte tremble ikroyu (this, incidentally, is a sign!)
He looks at the shelves and caviar trembles strongly ...
Turns to Luce, beckons us Murat
Thin and pretty, the mustache uplifts up ...
The Emperor begins: & quot; A la guerre, room a la Heroes! The army is very hungry!
The army is very hungry! We will pay in gold! & Quot;
Lucy also in French is very quiet and peaceful,
He says: & quot; Razuyte Zenk! On the window is all! & Quot ;,
And the old guard hats bear
He raced through the hall & quot; Pollack & quot; and cheese ...
The & quot; pollock & quot; drowned good hope
The curds curled steel bayonets ...
The Emperor continues:
& Quot; The army is very hungry! Oh, damn you ... Sherry! & Quot ;,
The hypnotic power that lurks in his eye,
All focused on Lucy, already smoldering all around ...
Emperor looks menacing - Lucy looks at Murat
But Murat - he's the guy Bravo! Pulls up his mustache,
Emperor turns purple - Lucy looks at Murat
But Murat - he's a guy brave, pulls up his mustache,
Emperor eats eyes - Lucy looks at Murat
But Murat - he's a guy brave, pulls up his mustache.
But the old guard of the pain on the faces
& Quot; Pollack & quot; a sieve of their rifles.
Cornet of Toulouse - the hero of Austerlitz -
Cheese and took a bite ... ... forever trailed
Emperor with a loud cry, and Murat with the same cry,
And the guards - also crying - leave the store,
And they wander the crowd on a snowy road,
Cursing Ahead ... Berezina ...
Yes, yes ... Wee-wee ...
Again, the picture changes: everything becomes lighter again,
The same cashier, same Lucy, silently as always.
I stand and smile at my heart warms,
I understand that it would have been if there was food ...
Turns to Luce, kneel,
And I ask it humbly, my focus was.
I ask them to give a book of complaints or suggestions,
To it on two pages thanks to write.
Thanks, thanks, thanks ... Смотрите также: | |
