Наступало время жатвы горькой лунь-травы.
Ветер приносил лихие письма с севера.
Зачерпнула из-под сердца дрожь ковшом бражным,
Разметалась сохлым криком бабьим по дворам.
Горячо пошла река со льда, легка волна,
Наливает паруса морозной родиной.
Заскрипели вёсла, грудью вздыбилась ладья,
Полыхнуло за кормой железом-порохом.
Сапоги да лапти палубой скрипели –
Собирались братья на лихое дело.
Атаман под утро загасил лучину,
Ус седой кусая, голову кручиня.
Наступало время жатвы горькой лунь-травы,
Собиралось вороньё на поле славить смерть.
Там оставшимся живыми за победы пить
Да за павших на чужбине горьки песни петь.
Замело овраги золотом толчёным,
Шелест губ девичьих к образам копчёным:
Вдруг он в поле чистом, не несёт рекою,
Вдруг он постучится, а я дверь открою…
Наступало время жатвы горькой лунь-травы…
It was time to harvest the bitter grass-lun.
Wind dashing brought letters from the north.
He scooped out of the trembling heart scoop mash,
Scattered dried up screaming woman's yard.
Warmly went river with ice, light wave,
Pours sails frosty homeland.
Oars creaked, breast heaved the boat,
Flashed astern iron-powder.
Boots yes sandals creaking deck -
We are going to take on a spirited affair.
Ataman of the morning put out the torch,
Vc gray biting, head sorrow.
It was time to harvest the bitter grass-lun,
Going crows on the field praise the death.
There remain alive for a victory drink
But for the fallen in exile bitter song to sing.
Gullies pounded swept gold,
Shelest lips to the images of girls smoked:
Suddenly he is in the field of clean, does not carry the river,
Suddenly he knocks, the door opened and I ...
It was time to harvest the bitter grass-lun ...
