куплет:
ОНА: Вы слышали, что сказано: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду. А девушка, о которой я рассказываю, без всякого суда скидывала с себя всю одежду, если мужчина, который ей нравился, угощал ее Московским ромом с кока-колой, и предлагал широкую кровать с резными дубовыми спинками. Однако, когда, один из таких мужчин ударил ее по правой щеке, левую, она категорически отказалась подставлять, а вместо этого, пошла на его же кухню, на кухню мужчины, ударившего ее по правой щеке, взяла там кухонный нож, вернулась в спальню, где был совершен удар, и попыталась воткнуть этот нож, мужчине этому, прямо в лицо. Но мужчина этот, перехватил ее руку с ножом, замахнулся и ударил, девушку о которой я рассказываю, по другой щеке. И так сильно ударил он ее по другой щеке, что у нее кровь потекла из носа, весенним ручьем. Стремительным весенним ручьем, только красным, и во время зимы.
ОН: Как раз во время зимы, сели они на электричку до Серпухова, тронулся поезд, и зазвучали в вагоне призывные слова продавцов ручек, газет и батареек. И ехали они в Серпухов, в родной город, этого Саши, в котором среди бела дня люди на улицах падают от алкоголя, а в квартирах и подворотнях, молодежь втыкает шприцы в прозрачные вены на ногах. И ехали они, чтобы танцевать в комнате, где танцевал, этот парень, после того, как лопатой изрубил свою жену в огороде. И ехали они лепить снежную бабу из снега, покрывавшего землю, в которой была зарыта его жена. Ибо не рассказали, друзья милиционерам, о том, что натворил их друг. И никто не знал об этом, и уж тем более не знала об этом девушка по имени Саша, из-за которой, собственно, и был совершен сей поступок. А жена эта, женщина с черными волосами, спала на двух метровой глубине, в земле серпуховского огорода, и такая вещь, как кислород, ей была уже просто ни к чему.
2 куплет:
ОНА: А когда девушка эта Саша, сошла на серпуховской перрон, то, сразу же поняла в каком городе оказалась. И потом только делала вид, что ей нравится лепить снежную бабу в огороде, и слушать группу Любэ в плеере.
ОН: А когда этот парень Саша из Серпухова приезжал в столичную Москву, видел эти снобские лица, и слышал эти акающие голоса, то ясно понимал, что лопат не хватит, и ваганек не напасешься, на всю эту людскую массу, задыхающуюся без кислорода, под азоново-аэрозольной дырой.
ОНА: И никакие очки, ни за триста, ни за пятьсот, ни за тысячу долларов, не помогут разглядеть в пьяной девице в черных туфлях и белых носках, уважающую себя женщину. А в кучке ребят присевших на корточки возле магазина, имеющих хоть какие-нибудь жизненные цели мужчин.
ОН: И когда шла она в своем платье из льна, и из Амстердама по улицам городка, в котором, до сих пор снимают фильмы про революцию без всяких декораций, то даже собакам было стыдно, за свою провинциальную шерсть. Потому что, если взять двух собак с помоек Москвы и Серпухова, то окажется, что блохи московского пса ведут род свой, от блох кусавших собаку Станиславского, а блохи серпуховской псины, прямые потомки блох евших безродную сучку деда Сереги, который, сам в свое время, ел этих блох, когда сдирал кожу с собаки своей, для того, чтобы и ее съесть, после того, как сообщили ему, что только так можно вылечиться от туберкулеза.
ОНА: И если так ставить вопрос, если начать выяснять: кто лучше, те или другие? То сперва, решите вопрос с главным городом мира - Иерусалимом, а потом уже переходите на частности - в какой стране правильней жизнь в Москве или в России.
ОН: Потому что, если возьмет еврей танк, переедет на нем реку, где крестил Креститель, то любой, даже не верующий в приметы человек, может ожидать, взрыв в людном месте любого еврейского городка, и это также верно, как и то, что стрижи летают низко над землей перед дождем.
ОНА: И это также верно, как и то, что главным признаком провинциальности души человеческой, является чувство ущербности, которое он испытывает, от того, что московские блохи couplet:
SHE: You have heard it said: Resist not evil. But whosoever shall smite thee on thy right cheek, turn to him the other also. And who wants to sue you and take your tunic, let him have your coat. A girl that I tell, without any court threw off all my clothes, if a man who loved her, treated her Moscow rum and Coke, and offers a wide bed with carved oak headboards. However, when one of these men hit her on the right cheek, left, she flatly refused to substitute, instead, went to his own kitchen, the kitchen men hit her on the right cheek, took a kitchen knife there, returned to the bedroom, where the strike was carried out, and tried to thrust the knife, this man, in the face. But this man, caught her hand with a knife, swung and hit girl that I tell, on the other cheek. And so he has hit her on the other cheek, she had blood flowed from his nose, spring creek. Rapid spring creek, only red, and during the winter.
HE: It was during the winter, they sat down on the train to Serpukhov, the train had started, and sounded in the car invocatory words sellers pens, newspapers and batteries. And they went in Serpukhov hometown of Sasha, which in broad daylight on the streets of people falling from alcohol, and in the apartments and doorways, youth sticks needles in transparent veins in the legs. And they went to dance in the room where the dancing, this guy, after shoveling hacked his wife in the garden. And they were going to sculpt a snowman made of snow that covered the land in which his wife was buried. For it is not told friends the police, that had done their friend. And no one knew about it, and certainly did not know about this girl named Sasha, because of which, in fact, been committed this act. And this wife, a woman with black hair, slept in two feet of water in the land of the Serpukhov garden, and such a thing as oxygen, it was already easy to anything.
Verse 2:
SHE: And when this girl Sasha, went to Serpukhov platform, then immediately realized what city was. And then only pretended that she likes to sculpt a snowman in the garden and listening to the band Lube in the player.
OH: And when this guy Sasha from Serpukhov came to the capital Moscow, saw these snobbish face and heard the voice akayuschie, then clearly that is not enough shovels, and vaganek not save enough, all this human mass, choking without oxygen, under azonovo-spray hole.
SHE: And no points, no three hundred or five hundred or a thousand dollars will not help to see a drunk girl in black shoes and white socks, self-respecting woman. A bunch of guys squat to squat near the store, with at least some vital goals for men.
OH: And when she was in her dress made of linen, and from Amsterdam through the streets of the town, which still make films about the revolution without any decorations, even the dogs were ashamed of their provincial coat. Because, if you take the two dogs with garbage dumps Moscow and Serpukhov, it turns out that the Moscow flea dog are his seed, flea bites dog Stanislavsky and flea Serpukhov skunk, the direct descendants of those who ate the fleas rootless bitch grandfather earrings, which he at one time ate these fleas when skinned with his dog, to eat and, once told him that the only way to recover from tuberculosis.
SHE: And if so put the question, if you start to find out: who is better, this or that? That first, decide the issue with the principal city in the world - Jerusalem, and then go to the particular - the country in which the good life in Moscow or in Russia.
HE: Because, if you take a Jew tank, move it a river, where the Baptist baptized, anyone not even a believer in omens person can expect an explosion in a crowded place any Jewish town, and it is also true as the fact that Swifts flying low to the ground before the rain.
SHE: And it is also true as the fact that the main feature of provinciality of the human soul, is the feeling of inferiority, which he feels, what Moscow flea Смотрите также: | |
